Независимое казахское издание "Республика" выпустило серию репортажей, посвященных правдивой истории войны в Украине. Этот взгляд «из-за границы» на события показался нам интересным, поэтому «ElitExpert» решил познакомить с этими публикациями наших читателей.
С первого же дня полномасштабного вторжения Российской Федерации в Украину полуторамиллионный город Харьков – второй по численности в стране – стал ареной жесточайших боев.
Расположенный всего в нескольких десятках километров от российской границы, Харьков рассматривался Россией как легкая добыча. В Кремле ожидали, что город с почти полностью русскоязычным населением встретит русскую армию в лучшем случае как «освободителей», в худшем – нейтрально. Однако произошло наоборот. Харьковчане сплотились в борьбе против наступающих российских войск и стали упорно бороться за каждый квартал, за каждый дом.
Когда блицкрига не вышло, российское командование сделало ставку на непрерывные ракетные и артиллерийские обстрелы, изо дня в день уничтожая город. После первых обстрелов тысячи, а затем и десятки тысяч человек перебрались жить в метрополитен. Там, на платформах харьковских станций или внутри остановившихся вагонов поездов нашли приют до ста пятидесяти тысяч человек.
Метрополитен стал домом
Городские власти остановили работу подземки в первый же день войны и призвали харьковчан прятаться там, чтобы сохранить жизнь. Тогда это казалось временным, вынужденным мероприятием, и никто не мог предположить, что метрополитен станет настоящим домом для сотен тысяч горожан на долгие месяцы.
Некоторые люди пришли туда 24 февраля и остались. Другие приходили только на ночлег, потому что просыпаться от обстрелов каждый час и бежать в ближайшие бомбоубежища им было сложно. Кто-то вообще остался без жилья, и платформы станций метрополитена стали для них единственным безопасным убежищем в воюющем городе.
«Жизнь в метро после первых дней хаоса быстро стала достаточно размеренной», — рассказывает Ирина Ильясова, прожившая на станции «Академика Павлова» с февраля по май 2022 года.
Кто-то ставил на платформах теплые современные палатки, кто-то спал на надувных матрасах, некоторые на паллетах, покрытых одеялами. Все дети – тепло одеты, они, по большому счету, воспринимали жизнь в метро как некую увлекательную игру, придуманную для них взрослыми. А к старшим детям даже приходили учителя проводить занятия.
Везде были розетки, а у людей есть электрочайники, мультиварки: без таких принадлежностей было бы сложно. Были и общие чайники – к вечеру за ними выстраивалась огромная очередь. Плюс у розеток также хватало очередей: там люди заряжали свои гаджеты. С водой проблем не было – на платформах работали фонтанчики с питьевой водой, плюс бутилированную воду постоянно подвозили волонтеры и городские власти.
С едой тоже все было нормально – во-первых, в отличие от Мариуполя, многие магазины наверху работали и можно было выйти и купить что-то, во-вторых, на станциях предлагали бесплатные горячие обеды».
Вскоре люди в подземке уже хорошо знали друг друга, у многих сложились дружеские отношения. Они держались вместе, потому что каждый пришел туда не от хорошей жизни.
Паники не было, потому что в метро все чувствовали себя в безопасности. Все вместе читали новости, переживали, плакали, когда узнавали, какие разрушения нанес очередной обстрел города.
«Можно сказать, что беда всех сплотила. Люди были вежливы друг с другом, и все общались с грустью в глазах», — рассказывает Андрей Боровиков, живший в марте на станции «Академика Барабашова».
«При этом каждый хотел свой собственный уголок, уютный и безопасный, поэтому многие пытались «выделить себе жилплощадь» из общего пространства: кто-то из картона, прикрепленного к стене платформы, оборудовал «комнату», многие ставили большие палатки, кто-то просто приносил палки и натягивал между ними простыню. Обустраивали свой быт как могли – приносили торшеры, складные стулья, настольные лампы, даже обеденные столы.
По проблемам могу сказать об освещении. Солнечного света не хватало, поэтому атмосфера была сонная, Да, посторонних запахов не было, у метро хорошая вытяжка, однако туалет и душ оставляли желать лучшего – причем их катастрофически не хватало на такое количество людей.
В целом, люди настолько привыкли жить под землей, что совсем скоро там образовался настоящий микрогород, олицетворяющий Харьков».
Плацкарт дальнего следования
В то же время замерли на путях и поезда метрополитена, а их вагоны превратились в такие же убежищп для людей, правда, в чуть более комфортные, чем жизнь просто на полу станций. Здесь счастливчики даже могли постелить себе на сидениях, и в принципе всё напоминало плацкартный вагон в поездах дальнего следования, уже обросший бытом и знакомствами.
«Есть такая книга — «Метро 2033» Дмитрия Глуховского и компьютерная игра по этой книге. Там люди живут под землей, разводят животных, разбивают сады. И мы словно очутились в этой самой книге», — рассказывают Игорь и Алена, месяц прожившие в вагоне харьковского метропоезда на станции «Дворец Труда».
«Сначала жили на платформе, через неделю появились места в одном из вагонов и перебрались туда. Там было и потеплее, и в вагонах можно закрываться, что давало иллюзию личного пространства. При этом все постоянные жители знали свои места на станции и вагонах. Если кто-то уезжал, место освобождалось и в первую очередь туда брали семью с детьми.
До войны мы жили в Северной Салтовке (район Харькова, больше всего пострадавший от обстрелов – ред. ) и довольно долго уже во время войны там оставались. Когда были обстрелы, просто прятались в коридоре или в ванной, используя «правило двух стен». Но в начале марта в соседнюю с нашей квартирой прилетел снаряд, там погибла семья, загорелся весь этаж.
После того, как его потушили, мы через полчаса собрали необходимые вещи и документы, забрали с собой свою кошку-сфинксу и переселились в метро».
Питомцы вместе с хозяевами
Вообще, домашние питомцы, живущие в подземке – история, заслуживающая отдельного внимания. Вместе с хозяевами в метро проживали сотни собак, кошек, встречались даже черепашки, хомяки, морские свинки и попугаи в клетках. Всё это периодически лаяло, мяукало, хлопало крыльями, терялось, убегало вместе с поводками в туннели метрополитена, внося еще больше суеты в происходящее.
Иногда возникало такое чувство, что мы жили в гигантском приюте для животных, вспоминали люди.
Несколько десятков активистов сразу же взяли на себя организационные вопросы, занимались закупкой продовольствия, доставкой и разнесением гуманитарной помощи. При этом многие мужчины рассказывали, что сначала им было стыдно укрываться в метрополитене, когда другие с оружием наверху защищали город.
«Мы даже собрались как-то, нас было около 15 человек и подумали – ну сколько можно тут сидеть, надо выходить и записываться в тероборону. Но потом пообщались с полицейскими и военными – а те сказали, что так как у большинства из нас нет армейского опыта, мы станем лишь обузой, а тут, внизу, мужские руки очень нужны для организации жизни, для помощи, для волонтёрства», — рассказывает Игорь Журавлев.
Жизнь продолжается
После успешного контрнаступления украинской армии угроза непосредственного взятия Харькова была снята. Да, регулярные обстрелы продолжаются до сих пор, но жизнь харьковчан понемногу стала налаживаться, насколько это возможно в измученном войной городе. Снова заработал общественный транспорт, а мэрия решила снова запустить метро.
В начале лета людей со станций метрополитена начали выселять сначала с самих поездов, потом с платформ.
«Я вас умолял в свое время спуститься в метро и жить здесь, и благодаря этому вы сохранили жизнь. Теперь моя задача – всем людям обеспечить транспорт, перезапустить экономику, потому что должны работать предприятия и давать жить городу», – заявил мэр Харькова Игорь Терехов.
По состоянию на октябрь 2022 года до 90% людей, укрывавшихся в метро, постепенно вышли из подземки и либо вернулись домой, либо были переселены в безопасные районы города. Там по возможности им обеспечили нормальные условия проживания, питание, медикаменты, а детей определили в школы и садики.
И всё-таки часть людей до сих пор живет в метрополитене. Их немного, и пока идет война, власти Харькова закрывают на это глаза. Поэтому тысячи людей, пользующихся сегодня метрополитеном по назначению, то тут, то там по-прежнему встречают палатки и матрасы на платформах, и людей с чайниками и в домашних халатах, чью жизнь сломала война, превратив подземку в единственное безопасное для них место жительства.
