Что мы чувствуем, когда встречаем в сети новость об очередном коррупционном скандале? Уже и не удивляемся. Потому что идет война, потому что это деньги, и мол, что можно еще ожидать? А потом перечитываешь заголовок еще раз: “Глава благотворительного фонда украл 3,4 миллиона гривен” - и становится немного не по себе. Потому что если даже волонтеры крадут, то что вообще происходит?
Именно так и работает черный пиар. Только проблема в том, что ничего этого не происходило. Не было ни суда, ни приговора, ни обстоятельств дела. Просто полиция уже все решила за суд.
Никто не думал, что война затянется на годы. Что вместо нескольких месяцев людям придется жить в реальности, где волонтеры тратят больше сил, чем военные, а помощь армии превратится во что-то рутинное и даже… подозрительное.
Волонтеры с первых дней войны взвалили на себя непосильный груз — бесконечные поиски машин для фронта, сборы на дроны, ночные разгрузки гуманитарки, эвакуации людей… Они знали: пока они помогают — страна держится, но теперь волонтеров начали преследовать.
Совсем недавно правоохранительные органы “кошмарили” известнейший БФ “Корпорация монстров” — фонд, который стал примером прозрачности, эффективности и самоотверженности. И если под прицелом оказались и такие фонды, что считались мерилом честности, то что говорить о менее известных, но не менее важных фондах и инициативных группах?
Полиция вынесла приговор вместо суда
Речь пойдет о благотворительном фонде “Аджалык” - фонде не новом, а начавшим свою деятельность задолго до начала вторжения - еще в 2016 году. В деле против его руководителя Сергея Кривенко возникает много вопросов, но нас особенно удивило официальное заявление Национальной полиции, опубликованное на странице ведомства в Facebook.
В заявлении говорится об уголовном производстве в отношении главы благотворительного фонда, но вместо объективного изложения информации полиция внезапно фактически признает человека виновным, хотя на самом деле продолжается лишь досудебное расследование. Возникает вопрос: на каких основаниях полиция делает такие выводы? Есть ли у них соответствующие экспертизы, которые однозначно подтверждают этот факт? Были ли они независимо оценены и были ли учтены все документы и финансовые отчеты фонда? А если таких доказательств нет, то почему в заявлении используются настолько категоричные формулировки?
Не менее странно и то, что в заявлении главу фонда называют “злоумышленником”, хотя на данный момент он лишь подозреваемый. Согласно принципу презумпции невиновности, каждый человек считается невиновным, пока его вина не будет доказана судом. Однако полиция игнорирует этот базовый правовой принцип, опережая судебное решение.
В документе также говорится о том, что факт присвоения средств уже доказан. Но кем? Если у полиции есть настолько безоговорочные доказательства, почему дело до сих пор не передано в суд? Если же расследование продолжается, то на каком основании правоохранители заявляют об установленной вине? Из слов следователей можно сделать вывод, что официальные выводы еще не сформированы, однако обществу уже подается однозначная версия событий.
Наконец, если Национальная полиция так категорично озвучивает факты, которые обычно устанавливаются только судом, означает ли это, что уже есть соответствующий судебный приговор? Конечно же, никакого приговора нет, а в данном случае правоохранители явно превысили свои полномочия, подавая как свершившийся факт то, что не было доказано в правовом порядке.
Как можно сбежать 30 раз?
Разбирая эту ситуацию, мы опирались на официальные документы, которые сам Сергей Кривенко опубликовал на своем странице в Facebook. Банковские выписки, договоры купли-продажи, акты и видеоотчеты по передаче волонтерских грузов — все это открыто для проверки, и мы этим воспользовались.
Отдельно стоит обратить внимание на то, как полиция описывает выезд Кривенко за границу. В заявлении прямо говорится, что он “под предлогом своей благотворительной деятельности выехал из Украины и начал скрываться”. Однако есть ли у следствия реальные доказательства, что он действительно уклоняется от правосудия?
"Сбежал за границу" - это звучит громко. Только вот в паспорте Сергея Кривенко есть 30 отметок о пересечении границы с начала полномасштабного вторжения. Все они - связаны с доставкой волонтерских грузов. Как-то странно внезапно сбегать, если ты имел такую возможность три десятка раз, но каждый раз возвращался обратно…
Когда в начале войны армии срочно понадобились машины, он находил их в Европе, покупал, перегонял, ремонтировал, снова перегонял, привозил на фронт. Вместе с группой волонтеров он передал военным 157 автомобилей – «скорые», микроавтобусы, грузовики. Потом пошли дроны, турникеты, бронежилеты, медикаменты, и все это задокументировано.
Но вместо проверки полиция публикует заявление о “побеге”, и оно тут же разлетается по СМИ.
Заказ на ликвидацию
Впрочем, вопрос действительно остается: почему Кривенко в итоге оказался за границей? Как объясняет он сам, еще в 2022 году он получил государственную охрану. Официально. Потому что проходил как потерпевший сразу по четырем громким уголовным делам. Несколько раз его пытались убрать, и он обвиняет в этом своего бывшего партнёра по бизнесу, но эти дела так и не расследовали.
А в марте 2023-го он получил еще одно сообщение: его заказали. 50 000 долларов – и его просто не станет. По его словам, несмотря на поданное заявление в полицию, реакции не последовало, а государственная охрана, которая у него “была”, оказалась такой же эффективной, как бумажный бронежилет.
И тогда он принял решение уехать и продолжить свою работу из-за границы. С этого времени фонд не остановился ни на день. И пока полиция пишет о его "бегстве", его фонд эвакуирует более 500 детей из прифронтовых регионов, доставляет автомобили, белье, одежду, турникеты, завозит генераторы, ремонтирует. и многое-многое другое.
Конечно, все это подтверждается отчетами и благодарностями от военных "на нуле", но кому нужны отчеты, когда куда лучше "продается" история о беглеце-злоумышленнике?
Что именно он украл?
Но самое интересное в этой истории – механика кражи. Полиция утверждает, что фонд собрал более пяти миллионов гривен, из которых три миллиона Кривенко перевел на личные счета.
И вот на этом следует остановиться подробнее.
Да, деньги действительно поступали на его личные карты. Это факт. Но это стандартная практика волонтеров. В первые месяцы войны благотворительные счета не могли оперативно работать из-за ограничений НБУ. А когда нужно необходимо купить автомобиль для фронта, без которого могут погибнуть наши бойцы, нельзя ждать две недели, пока банк обработает заявку.
Волонтеры массово использовали личные карты для оплат. Так было и у Кривенко.
Разница лишь в том, что теперь это назвали «присвоением», сознательно игнорируя документы. А ведь каждая потраченная гривна – подтверждена. Есть банковские выписки, договоры купли-продажи, инвойсы. Каждый донор получил отчет, и ни у одного из них нет претензий.
Уголовное дело как способ уничтожения
В целом же, это дело – не о хищениях. Это о том, как работает система, если ты кому-то мешаешь. Сначала тебя обливают грязью в СМИ, потом возбуждают несколько уголовных дел – чтобы уж наверняка, дальше идет давление на твое окружение.
Параллельно кое-кто ходит к предпринимателям, которые работали с фондом, и спрашивает: “Просил ли он откаты? Может, фиктивно переводил деньги?” И, конечно, намекают: если подтвердят – им будет проще.
Само дело затягивается, открываются новые эпизоды, создается видимость “серьезного преступления”. А цель проста – уничтожить репутацию и отрезать все каналы финансирования.
Поэтому, это очень важно. Дело касается не одного волонтера, а всех. И если сейчас общество спокойно позволит это сделать, дальше начнутся новые преследования, а тех, кто помогал армии, начнут вызывать на допросы.
11 марта в Малиновском суде Одессы пройдет заседание по этому делу. И если на него придет достаточно людей, возможно, правоохранители вспомнят, что волонтерство – это не преступление.
